Обратная сторона луны (джен)

Он бы не сказал, что чувствует себя плохо: у него ничего не болело, его не тошнило и голова не кружилась — он просто не чувствовал своё тело. Совсем. Он даже не мог открыть глаза, чтобы хоть что-то увидеть, а шум собственной крови в ушах заглушал остальные звуки. Как ни странно, это почти не мешало — ему просто ничего не хотелось, разве что, нырнуть обратно в небытие, где было… никак. Зато наверняка спокойно и безопасно… У него мелькнула было мысль, что думать о безопасности — это странно и совсем на него не похоже, что его всегда интересовали иные вещи… Вот только он не мог вспомнить, какие. Да и вообще не мог толком думать — а главное, не хотел.

Он попытался вернуться туда, где был… Сколько? Не важно — был какое-то время, день, год, всегда? — но не смог, просто потому, что понятия не имел, как это сделать. Заснуть у него тоже не вышло — он просто не сумел вспомнить, как это делается, хотя был уверен, что всегда умел это. Или ему так казалось…

Время шло, а он так и оставался в этом странном состоянии, в котором не было ни неудобств, ни желаний — а потом пришёл холод.

И боль.

Такая пронзительная, что он вспомнил вдруг, как кричать — а потом разобрал сквозь ставшим уже привычным шум:

— А вы как думали. Больно, конечно.

Он узнал голос — и в тот же момент ему в глаза ударил отвратительно яркий свет, и Скабиор, с трудом разлепив веки, увидел сквозь мутную пелену прямо над собой лицо МакДугала.

— Я же предупреждал вас, — укоризненно произнёс он, обтирая его лицо влажной салфеткой. — Будет плохо. Терпите теперь.

Скабиор попытался что-то спросить, но не сумел даже для себя толком сформулировать свой вопрос, и уж тем более не смог ничего внятного выговорить. Впрочем, МакДугал, как ни странно, отлично понял его и, смочив его губы, аккуратно влил в них буквально несколько капель воды — и только почувствовав её на языке, Скабиор понял, до какой степени хочет пить.

— Ещё, — прохрипел он, и МакДугал, улыбнувшись довольно, вновь поднёс к его сухим потрескавшимся до крови губам поильник и позволил ему сделать несколько мелких жадных глотков.

— Довольно пока, — сказал он, забирая воду и смазывая ему губы какой-то прохладной, отчётливо отдающей мятой мазью. — Должен сказать, вам ещё повезло — окажись ваш призрак упрямее, было бы куда хуже.

Скабиор закрыл глаза, пытаясь понять услышанное. «Упрямее»? «Призрак»? У него в голове всё путалось, и, чем больше он пытался вспомнить, что вообще с ним произошло, тем сильнее она болела — и он, оставив свои попытки, просто попытался заснуть, и это, по счастью, наконец-то ему удалось.

Проснулся он снова от холода и от сильной головной боли. Какое-то время Скабиор просто лежал, безуспешно пытаясь как-нибудь сменить позу: спать на спине он не слишком любил, и сейчас ему казалось, что, перевернись он на бок, боль, если и не пройдёт, то, по крайней мере, станет слабее. Однако, как он ни старался, ему не удалось даже руку поднять или согнуть ноги в коленях.

— Проснулись? — услышал он голос МакДугала и, заставив себя разлепить веки, увидел его довольно улыбающееся лицо. — Как себя чувствуете?

— Паршиво, — выдавил из себя Скабиор, облизнув намазанные чем-то мятно-горьким губы.

— А вы как хотели? — МакДугал поднёс к его рту поильник. — Воды?

На сей раз он позволил Скабиору пить столько, сколько тому хотелось — и, напившись, тот сказал уже почти что нормально:

— Я не помню ни драккла. Что стряслось?

— Ничего неожиданного, — отозвался МакДугал, и Скабиору захотелось огреть его чем-нибудь посильнее. Ему же сказали, что он ни драккла не помнит — сложно разве ответить по-человечески? — На самом деле, всё прошло замечательно — я, сказать по правде, ожидал куда худшего.

— Да что со мной? — разозлённо спросил Скабиор, однако МакДугал словно не услышал его вопроса и продолжал:

— Так что, я полагаю, дней за десять вы полностью поправитесь.

— Вы мне скажете, что случилось, или нет? — от захлестнувшей его ярости Скабиор даже приподнялся и сумел самостоятельно сесть.

— Нет, — весело ответил ему МакДугал. — Вы должны вспомнить сами. Сожалею, но таков процесс излечения. А что сесть смогли сами — это отличный прогресс, — похвалил он, взбивая и приподнимая его подушки. — Думаю, вечером можно будет попробовать покормить вас… А сейчас я, пожалуй, попрошу кого-нибудь из коллег заглянуть и сделать вам хороший массаж.

— Я где вообще? — спросил Скабиор, устало опускаясь назад и бросая на МакДугала полный признательности взгляд за возможность сменить, наконец, положение.

— В морге, — ответил МакДугал, и Скабиору потребовалось несколько секунд, чтобы правильно понять его ответ и рассмеяться.

А потом задуматься, чего ещё он не помнит.

— А холод мне тоже надо терпеть? — спросил он, ёжась и неуклюже пытаясь натянуть на себя одеяло. — И башка раскалывается, — добавил он раздражённо.

— Нет, конечно, — МакДугал немедленно наложил на него согревающее заклинание. — Простите, не уследил. Мёрзнуть вы, вероятно, будете ещё долго… А вот с больной головой я, увы, ничего сделать пока не могу. Должна пройти скоро… надеюсь, — не слишком-то обнадёжил он Скабиора. — Отдыхайте, — сказал он, укрывая его и слегка приглушая свет в комнате. — Если что — зовите, я рядом.

Скабиор, проводив его долгим взглядом, закрыл глаза — и, поскольку делать ему всё равно было нечего, начал вспоминать. Знать бы ещё, что он помнит последним! Воспоминаний было так много, что они путались, никак не желая выстраиваться в нормальную хронологическую последовательность. Он помнил, что, вроде, была зима… Рождество… «Лес»… Гвеннит, Кристи… Флорианна с новой стрижкой… дневник. Точно, он же читал дневник!

Воспоминание о небольшой красной книжке встряхнуло его, и дальше вспоминать стало проще. Дневник, Эбигейл, Варрик, костёр… похороны. Ритуальные похороны… а после…

— Тав! — закричал Скабиор. Голос сорвался, и он закашлялся, но повторил, упрямо и сипло: — Тав! Да где же вы там? Тав!

— Напугали, — сказал МакДугал, почти что вбегая в комнату. На нём был большой тёмно-синий фартук, от которого шёл очень хорошо знакомый Скабиору запах смерти.

Точно. Он же в морге. А МакДугал, помимо всего остального, занимается мертвецами.

— Вы сказали что-то про призрака и упрямство, — взволнованно сказал Скабиор. — Я помню про В… про призрака, — едва успел прикусить он язык. — Вы подсказали мне ритуал, и в моём теле был призрак… Я вспомнил, как вы хотели — объясните теперь, что значит «упрямство».

— Ну, вот и отлично, — явно обрадовался МакДугал. — Я рад, что вы так быстро вспомнили. Память должна непременно возвращаться сама, иначе…

— Вы издеваетесь?! — воскликнул Скабиор и снова закашлялся.

— Всё прошло идеально, — улыбаясь, сказал, наконец, МакДугал. — И всё равно вы были в очень плохом состоянии. Заупрямься ваш гость и пожелай он остаться — боюсь, у вас были бы очень серьёзные проблемы.

— Но он не стал, — Скабиор устало прикрыл глаза. Возбуждение спало, и он почувствовал себя очень разбитым и усталым.

— Нет, насколько я понимаю. Тот, кто проводил ритуал возврата, сработал отлично — и всё же, вы здесь уже третьи сутки.

— Ого, — не открывая глаз, слабо удивился Скабиор — сил на большее у него попросту не осталось. — Долго… а Гвен? Я, правда, предупреждал, что меня не будет несколько дней… Она знает?

— Знает, конечно, — кивнул МакДугал. — Я вообще не был уверен, что вы очнётесь благополучно.

— Вы рассказали ей, что произошло? — Скабиор заставил себя открыть глаза и встревоженно посмотрел на МакДугала.

— Не стал без вашего разрешения, — успокаивающе ответил он. — Вот если б вы умерли — тогда бы конечно, — шутливо добавил он. — А так дракклов контракт… И захочешь — не поболтаешь.

— Хорошо, — улыбнулся Скабиор, вновь закрывая глаза. — Вы успокойте её, — попросил он, начиная засыпать.

А проснулся от мысли, которая буквально его обожгла.

«Третьи сутки».

Он здесь уже трое суток — и неизвестно, сколько ещё проваляется.

А ему нужно в «Лес».

Открыв глаза, Скабиор медленно сел. Свет от ночника слабо освещал хорошо знакомую ему комнату, где умещалась только кровать, тумбочка и стоящий сейчас в изножии стул. Никакой одежды в поле зрения не было, но Скабиору для начала нужно было просто подняться, а это оказалось совсем непросто: если руки он уже более-менее чувствовал, то ноги его совершенно не слушались. И тут не смогло помочь даже его упрямство, которое привело лишь к тому, что Скабиор, в очередной раз попытавшись подняться, опять не удержался на ногах, но упал не на кровать, а на пол. Это было не столько больно, сколько обидно, очень досадно — и шумно. Настолько, что МакДугал возник на пороге буквально через считанные секунды — и первым делом помог Скабиору подняться, а затем, не слушая никаких возражений, уложил его и пригрозил:

— Я вас привяжу, если вы не прекратите это сейчас же! Вы едва очнулись!

— Мне нужно в «Лес», — упрямо сказал Скабиор. — Очень нужно.

— Исключено, — ответил МакДугал. — Но могу отправить письмо с больничной совой.

— Боюсь, — расстроенно и раздражённо возразил Скабиор, — я сейчас ничего написать не смогу. Я пальцев почти не чувствую — какие письма…

— Давайте я напишу, — предложил МакДугал.

— Вы…

Он задумался. Да, в конце концов, мало ли — что странного, что он попросит Эбигейл зайти? Она там, в «Лесу», за главную — вполне логично, что он беспокоится.

— Напишите Эбигейл Коттон, — попросил он, наконец. — Попросите её зайти. Я и представить себе не мог, что прошло уже трое суток…

Она появилась на удивление скоро. Скабиор вновь дремал — яркий свет разбудил его, и он, едва открыв глаза, увидел очень странно на него смотрящую Эбигейл.

— Извини, что позвал, — начал он. — Я хотел... хотя ты ведь знаешь.

— Он обещал подождать тебя, — сказала она, садясь на кровать рядом с ним. — Но не дольше. Поправляйся — и приходи попрощаться, — негромко сказала она. — И спасибо тебе. Мы оба тебе обязаны.

— А скажи, — вдруг спросил он, — вы не думали о том, чтобы… не проводить ритуал изгнания?

— Думали, — серьёзно кивнула она. И в ответ на его невысказанный вопрос сказала: — Предать одного своего ради другого — это не для меня. Не для нас.

— А забавно будет, — помолчав, сказал Скабиор, — если я сейчас засну лет на пять. А слово дано.

— Ты мог бы, — подумав, кивнула она без улыбки. — Не нужно. Надо уметь отпускать.

— Да это я так, — Скабиор вздохнул. — Спасибо тебе, что пришла.

— Поправляйся, — повторила она и, положив на тумбочку сосновую ветку с шишками, вышла, а Скабиор с наслаждением втянул в себя хвойный запах и через пару минут снова заснул.